Очередь у входа в Домодедово тянется метров на сто и движется очень медленно. «Понаставили металлодетекторов» - недовольно резюмирует стоящая передо мной немолодая женщина с чемоданом, в который при желании, кажется, можно уместить средних размеров аллигатора. Оглядываюсь назад и вижу еще пару десятков недовольных лиц. Люди боятся опоздать на самолет. Нервничают. Про теракт трехнедельной давности уже никто не вспоминает.

Я лечу в Лион – город на юго-востоке Франции. По неизвестной причине рейс задерживают на полтора часа. Меня начинает потрясывать. В Брюсселе мне нужно сделать пересадку и теперь, чтобы я успела на следующий самолет, ко мне должен как минимум подойти Санта-Клаус и предложить лично отвезти в Бельгию. Вместо него подходит Маша – студентка из Москвы. У нее очень открытая улыбка и успокаивающий голос. Я постепенно перестаю грызть ногти. В самолете мы договариваемся с соседями и садимся рядом. Маша летит к своему молодому человеку, с которым познакомилась через небезызвестную социальную сеть. Она мечтает поскорее перебраться во Францию. В этот раз она собирается провести здесь пару недель, а вот когда закончит вуз, переедет к нему навсегда. Я думаю о том, сколько девушек в эту самую секунду улетают из России к своим заграничным принцам, чтобы уже никогда не вернуться. Начинаю снова грызть ногти.


Санта-Клаус так и не появился (и чего можно было ждать от него в середине июля?) и над Брюсселем я понимаю, что успеть пройти регистрацию и паспортный контроль уже нереально. Вежливый Стюард сажает меня в начало салона рядом с другой русской девушкой, которая тоже должна пересесть на мой самолет. Он уверяет нас, что они сделают все возможное, чтобы мы успели, но Оксана (так зовут мою новую попутчицу) не верит и ругается с ним на прекрасном французском. Наши шансы успеть уменьшает тот факт, что брюссельский аэропорт вытянутый, «как макаронина», и мы должны попасть в противоположный его конец. Но вот самолет садится и мы принимаем положение низкого старта. Оксана не первый раз пользуется услугами этой авиакомпании и ей уже приходилось решать подобные проблемы. Она ругает бельгийцев на чем свет стоит и предупреждает меня, что единственный выход это…бежать. Ок. Ощущая всю прелесть жизни Форреста Гампа, я рассекаю воздух брюссельского аэропорта, пытаясь не потерять из виду бегущую впереди Оксану. Она далеко от меня – похоже, долгие отношения с «Брюссельскими авиалиниями» пошли ей на пользу. Вокруг улыбаются европейцы, некоторые кричат что-то вдогонку. Мы все-таки успеваем. Местные сотрудники удивлены – их предупредили, что нас не будет. С гордостью показываю российский паспорт. Маяковский бы мной гордился.

В Лион я прилетаю поздно вечером. Отсюда я поеду в маленький городок под названием Крест, где находится лагерь, в котором я проведу следующие 3 недели. Сегодня мне туда уже не попасть и я решаю провести ночь на вокзале. Мою первую ночь во Франции. Разглядываю местную публику, пытаясь сохранить в памяти как можно больше. Несколько мужчин средних лет, молодой парень с гитарой, темнокожая женщина с ребенком. Засыпая, я думаю об этом ребенке: такой маленький, а говорит по-французски лучше меня. Это почему-то кажется удивительным. В час ночи вокзал неожиданно закрывается. Вежливый Полицейский, как две капли воды похожий на Вежливого Стюарда тактично вышвыривает меня на улицу. Мне немного страшно: Оксана предупреждала, что это не самый благополучный район Лиона. Тем не менее, завернувшись в спальник, я прекрасно засыпаю на привокзальной лавочке. Около четырех утра я просыпаюсь от настойчивого «толкания» в бок и потока французской речи. Открывая глаза, я поначалу ничего не вижу, а затем вижу что-то черное. Пардон, афроамериканское. Сначала я пугаюсь, а потом ужасно злюсь. С какой стати этот молодой человек считает, что я должна непременно проснуться и поговорить с ним? На ломаном французском, я объясняю, что ужасно устала, и мечтаю о том, чтобы он дал мне спокойно поспать еще пару часов. Парень уходит, но через 2 часа снова оказывается у моей импровизированной кровати. «Какая пунктуальность!» - думаю я, и начинаю вести переговоры. Он предлагает выпить кофе с круассанами в кафе за углом. На этом переговоры заканчиваются.

Двумя пальцами я покручиваю зеленую кофейную чашечку, раза в 2 меньше той, что была в моем любимом наборе посуды, купленном в магазине «Детский мир». Я понимаю, что 20 мл кофе за 5 евро могут принести определенное удовольствие, только если ты за него не платишь. Пьеро – моего темнокожего добродетеля, сей факт, по-видимому, нисколько не смущает. Он спокойно оплачивает наш скромный завтрак и при этом даже улыбается. Странно, а мне говорили, что французы (и, вообще, европейцы) ужасно экономные, а точнее «настоящие жмоты». Ладно, у меня еще будет время это проверить. А пока, предварительно «прокомпостировав» (до сих пор не понимаю, на фига это делать, если все равно никто не проверяет) свой билет, я сажусь на поезд, который повезет меня в неизвестность. Целых 3 недели, я проведу среди незнакомцев, ни слова не знающих по-русски. Делаю глубокий вдох. Я готова. (Продолжение следует)