IQ в квадрате: выборы

Далее…

Собираясь на первый в своей жизни митинг, мы всерьез подумывали, что может понадобиться нам в СИЗО. Мы хорошенько подзарядили телефоны, плотно покушали и записали экстренные номера. К счастью, в роли политзаключенных побывать нам не довелось, несмотря на то, что мероприятие было несанкционированным.

Идти на митинг было жутко. В университете с нами проверили разъяснительную беседу. Нам сказали, что идти на этот митинг откровенно опасно – в толпе будут провокаторы, могут быть массовые аресты и обвинения в экстремизме. Начальник ГУВД Нижегородской области Иван Шаев сообщил, что у него «есть реальная информация: злоумышленники готовят через смертников серию взрывов в Нижнем в местах массового скопления людей». А главный санитарный врач России Геннадий Онищенко окончательно запугал нас возможностью заразиться ОРВИ. Страх провести ночь в обезьяннике, попасть под суд за мнимый экстремизм смешивался с чувством обиды – неужели они держат нас за идиотов и такими нелепыми методами пытаются убедить остаться дома?
Но мы все-таки пошли, и то, что мы увидели на площади Минина нам очень понравилось. Кому-то могло показаться, что это просто толпа недовольных, но, на самом деле, это и была демократия.
Вокруг памятника Минину собралось очень много людей. Все они были разные - студенты, люди средних лет, пенсионеры, но все хотели одного - честных выборов. Кто-то был с плакатами "Мы за честные выборы", "Мы за справедливый суд", кто-то держал обычные листы А4 с требованиями перевыборов, а кто-то просто Конституцию РФ. Активная ячейка находилась в центре толпы, оттуда звучали лозунги, но для большинства, как и для нас, этот митинг был первый и они не знали, как себя вести, скандировали нестройно и робко, неловко махали белыми лентами над головой, и всё-таки они были здесь.
В толпе не обошлось без провокаторов, которые пытались скандировать агрессивные лозунги, например, «Смерть Единой России!», но никто их не поддерживал. Более того, дружное «Фу!» быстро заставляло их замолчать.
Полицейских машин было очень много, но большинство сотрудников так и остались внутри – никаких беспорядков не было. А те, кто дежурил на площади, вовсе не пытались кого-то разогнать, побить дубинками или арестовать. Они улыбались и давали интервью журналистам. В Питере полицейским дарили белые цветы, а у нас цветов с собой не оказалось. Да и зачем им цветы? Лучше подарить им по слойке. С сыром.
Кстати, по оценке ГУВД, на площади присутствовало около 500 человек. Хотя по ощущениям, их было гораздо больше. Пришлось пересчитывать по фотографиям. Даже на фотографии всего с одного ракурса мы насчитали 600 лиц, и бросили это занятие. Как показывают последние события, с цифрами у госслужащих всё не очень хорошо.
Кто-то скажет «Постояли, разошлись - и что дальше?» Ничего. Свершилась маленькая революция, нет, не государственный переворот, а революция сознания - мы поняли, что можем говорить о несправедливости властей не только на кухне и анонимно в интернете, а на улице, не пряча наших лиц. Нам необязательно проливать кровь, мы можем выдвигать наши требования мирно. СМИ не сможет больше молчать о том, что мы выходим на улицы.
Во время митинга прозвучал лозунг «Завтра нас будет больше». Это больше чем просто «кричалка». Наша демократия, совсем как ребенок – пока беспомощная, но уже учится ходить и говорить, растет и крепчает. А это значит, что завтра нас будет больше.

Алёна Кудряшова, Надежда Князева

Товарищи генералы, офицеры, сержанты и солдаты российских спецслужб и правоохранительных органов!

Имею честь обратиться к вам как офицер и командир оперативно-боевой группы спецназа, уже переживший в своей судьбе, что сегодня — за два дня до намеченного массового выступления российских граждан против фальсификации выборов — переживает большинство из вас.

Очень скоро через забрало своего защитного шлема вы увидете тех, ради кого шли служить своему Отечеству. Это будут лица людей, очень похожие на ваших отцов и матерей, братьев и сестёр, добрых знакомых и соседей по лестничной клетке. В 91-м во время ГКЧП, в 93-м во время штурма Белого дома, ещё раньше в Баку, в Нахичевани и во время вильнюсских событий я не находил себе места, думая, как должен поступить командир спецназа в ситуации силовой конфронтации с собственным народом.
Далее…