Как я «сёрфила» по диванам.
«Доверять людям необходимо. Иначе что станет с этим миром, если в нем не будет доверия?», - с этими словами Андре, которого я знаю полминуты, протянул мне ключи от своей квартиры. От той самой, из окон которой, если вытянуть шею, видна Эйфелева башня, и в которой я провела очень мало времени, потому что, когда ты в Париже, невозможно усидеть в четырех стенах, даже таких уютных, какими были эти.
Когда я впервые узнала о сайте couchsurfing.com, первой реакцией было: «Что за чудаки здесь собрались?». Смысл этого интернет-сообщества в том, что его участники предоставляют друг другу помощь и ночлег во время путешествий. И все это безвозмездно, т.е. даром. Все, что потребуется с Вас, - умение готовить пару-тройку национальных блюд, чтобы удивить (желательно, приятно) Вашего хоста (хозяина) и готовность общаться на английском или языке той страны, в которой выбранный Вами хост живет. Мое «а чем я хуже?» было решающим аргументом в пользу каучсёрфинга, как способа узнать Францию изнутри, и я вступила в ряды «диванных сёрферов». Выбрав десяток «жертв» на роль моего хоста в Париже, я отправила каждому из них письмо с просьбой приютить меня на три июльских дня и принялась ждать. Ответили согласием немногие, среди них и был Андре.
Андре 29 лет, он любит мороженое и джаз, а еще больше город, в котором живет. Когда я спросила, какое слово он выбирает для Парижа, он, не думая ни секунды, назвал «вдохновение». «Понимаешь, здесь все, начиная от булыжника на мостовой и заканчивая этим мороженщиком, вдохновляет меня на самое главное, - жизнь. В Париже хочется жить, работать, и, самое главное, есть мороженое», - шутит Андре, приканчивая дюжинную порцию фисташкового. Он много путешествует, свободно изъясняется на пяти языках и снимает квартиру за немыслимую для нас тысячу евро в месяц. «Зато в соседях у меня Монмартр, а значит и все знаменитые актеры и художники, которые здесь живут. Смотри, вон идет Доминик Пинон, он исполнил в «Амели» роль ревнивца Жозефа. Я частенько встречаю его на Монмартре, он тут живет и гуляет так же просто, как мы с тобой». Кстати, никакого ажиотажа по поводу свободно прогуливающегося актера замечено не было, либо к нему уже привыкли, либо не узнали.
В первый же день моего пребывания во Франции Андре устроил дегустацию многочисленных французских сыров. Камамбер, Бри, Рокфор… «Если «Рокфор» тебе понравится, можешь считать себя истинной француженкой», - сказал Андре, протянув мне неаппетитный кусок сыра с зеленовато-голубыми прожилками плесени. После такой презентации захотелось, чтобы «Рокфор» мне непременно понравился, и я решилась на небольшое притворство на случай, если он меня не впечатлит. А мне даже не пришлось притворяться, он оказался самым вкусным из всех. « Не кажется ли тебе, что от этих каучсёрферов одни убытки?» спрашиваю я Андре, почти ополовинив головку сыра. «Ничуть. Во-первых, мне не нужно готовить, - смеется Андре, кивая на стопку моих блинов, - во-вторых, за этот год я встретил столько людей различных наций и вероисповеданий, сколько не встречал за всю свою жизнь. И это притом, что я живу в одном из самых мультинациональных городов в мире. Это же так здорово, осознавать, что, несмотря на несходство в цвете кожи, разрезе глаз, образе жизни, мы все схожи в одном – в наших чувствах».
Три дня в Париже – те же десять минут в «Эрмитаже»: подышали, почувствовали, но не окунулись. На мой стыд, я не посетила ни одного парижского музея, не попала даже в Лувр. Зато обошла почти весь центр Парижа пешком, видела столицу в дневное и ночное время, кормила голубей хрустящим багетом, купленным в одной из бесчисленных парижских булочных. В-общем, делала все то, что составляет романтику этого города, подсмотренную мною в «Амели».